Конан, варвар из Киммерии - Страница 139

139

Жеребец Конана был полон сил, но и конь Белосо не притомился. Киммериец не мучал свою разбитую голову вопросом, почему негодяй убегает от одного-единственного преследователя. Может быть, обретенное сокровище попросту свело его с ума. Солнце скрывалось за горизонтом, и дорога превращалась в тонкую белую нить, уходящую в пурпурный закат.

Наконец конь короля начал дышать тяжело и бежать с трудом. Пейзаж в наступающем мраке менялся. Пустые равнины уступили место дубовым и ольховым рощам, вдали показались невысокие холмы. Конь храпел и двигался вихляющей рысью. Но Конан продолжал видеть фигуру беглеца, понял, что мало-помалу настигает его, и снова вонзил шпоры в конские бока. Из тьмы донесся леденящий душу вопль, заглушивший даже стук копыт, но ни беглец, ни преследователь не обратили на него внимания.

Они скакали уже почти бок о бок, когда над дорогой повисли мощные ветви деревьев. С диким криком Конан выхватил меч: он увидел обращенное к нему в темноте бледное лицо и блеск стали. Белосо тоже издал боевой клич. И в этот момент обессилевший жеребец Конана споткнулся и полетел кувырком, выбросив из седла ошеломленного всадника. Бедная голова Конана не выдержала удара о камень, и свет померк в его глазах.

…Король понятия не имел, сколько он пробыл без сознания. Сначала он чувствовал только, как его волокут за руку по камням, по лесной траве. Потом хватка внезапно ослабела и сознание окончательно вернулось к нему.

Шлем его пропал, голова раскалывалась, подступала тошнота, волосы слиплись от крови. Но жизнь уже возвращалась в каждую клеточку его тела, разум обретал остроту, и он начал понимать, где находится. Из-за деревьев видна была багровая круглая луна — значит, уже за полночь. Долго же он лежал, приходя в себя после страшного удара Белосо и падения с коня. Соображалось, во всяком случае, лучше, чем во время погони.

Итак, он, к удивлению, не лежит на обочине дороги, да и вообще этой дороги поблизости не видать. Он лежал на лесной поляне, вокруг стволы деревьев и переплетения ветвей. Он пошевелился, огляделся и вздрогнул — возле него сидело на корточках какое-то существо.

Сначала Конан подумал, что это призрак — неподвижная серая фигура, глядящая на него застывшими бессмысленными глазами.

Он лежал, смотрел и ждал, когда исчезнет дурной сон, но мороз пробежал по коже, когда король вспомнил жуткие рассказы о существах, населяющих леса на границе между Зингаром и Аргосом. Гулями зовутся они, пожиратели человеческого мяса — семя тьмы, потомки чудовищной связи сгинувшего и забытого народа с демонами подземелий. Где-то в этом лесу, поговаривали, среди развалин древнего проклятого города, скользят между гробниц серые человекоподобные тени… И снова дрожь пронзила тело Конана.

Он следил за маячившей перед ним бесформенной головой, а рука его нащупывала кинжал на поясе. И вдруг с ужасным воплем чудовище бросилось, норовя вцепиться в глотку. Конан закрылся рукой, челюсти сомкнулись на ней, вдавливая звенья кольчуги в тело. Костлявые, почти человеческие руки добирались до шеи, но Конан отбил их и перевернулся, доставая левой рукой кинжал.

Они катались по траве, нанося друг другу удары. Под серой, дряблой, мертвой кожей перекатывались мышцы, словно бы сплетенные из стальной проволоки. Но у Конана тоже были железные руки, да и кольчуга надежно защищала его от клыков и когтей. Ему удалось нанести удар кинжалом, потом еще и еще… Тварь была поразительно живучей, но наконец смертная судорога пробежала по отвратительно скользкому телу, когда острие кинжала нашло сердце.

Конан поднялся, борясь с тошнотой, и, держа кинжал в руке, вышел на середину поляны. Врожденное чувство ориентации не покинуло его, но он все-таки не знал, куда затащил его гуль и в какой стороне искать дорогу. Он глядел на черные силуэты деревьев и чувствовал, как на лбу его выступает холодный пот. Он, потерявший и дорогу, и коня, оказался в гуще этих вурдалачьих лесов, и лежащая у его ног лупоглазая тварь наглядно свидетельствовала о том, что слухи оказались правдой. Он затаил дыхание, чтобы расслышать треск ветвей или шорох травы.

Он вздрогнул, услышав наконец звук — ночную тишину огласило тревожное конское ржание. Его жеребец! Здесь водятся пантеры, а кроме того, гули жрут не только людское мясо.

Он бросился напролом через заросли в направлении звука. Страх сменился боевым азартом. Если с конем что-нибудь случится, пропадет возможность догнать Белосо и найти камень.

Снова, на этот раз ближе, заржал и забился в страхе жеребец. Было слышно, как он ударяет во что-то копытами…

Внезапно Конан выбежал на дорогу и увидел, что конь, прядая ушами и оскалив зубы, становится на дыбы и норовит ударить копытами по темной фигуре, прыгающей вокруг. Другие тени заклубились возле Конана, окружая его. Мерзкий трупный запах разлился в ночном воздухе.

Тут Конан увидел, что под травой и листьями что-то блеснуло. Это лунный свет отразился на лезвии его меча — меч как выпал из рук киммерийца, когда конь споткнулся, так и лежал на том же месте. Ругаясь, король схватил свое оружие и сделал широкий круговой замах. Блестели влажные клыки, тянулись грязные когти, но он прорубил себе дорогу и одним прыжком оказался в седле. Меч поднимался и опускался, рассекал уродливые головы и тела, хлестала кровь. Жеребец бил врагов копытами и кусался. Наконец удалось отбиться, и они помчались по дороге. Некоторое время уродливые тени преследовали их, но быстро отстали. Конь и всадник очутились на вершине поросшего лесом холма. Конан увидел перед собой бескрайний горный склон, уходивший вверх и терявшийся вдали.

139