Конан, варвар из Киммерии - Страница 15

К оглавлению

С беззвучным криком он прижал ее к себе, запрокинул ее голову, покрыл поцелуями ее глаза, нос, губы.

— Я сделаю это!

Голос Хемса прерывался от охватившего его чувства. Он шатался, как пьяный.

Искусство, которому они меня научили, будет служить мне, а не моим хозяевам. Мы будем правителями мира.

— Тогда идем!

Гибко выскользнув из его объятий, она схватила его за руку и повела к люку.

Сначала мы должны сделать так, чтобы правитель наверняка не смог обменять этих семерых афгулийцев на Деви.

Он двигался как слепой, они спустились по лестнице в комнату, располагавшуюся под крышей. Керим Шах лежал неподвижно на кушетке, закрыв рукой глаза от мягкого света бронзовой лампы. Девушка дернула Хемса за рукав и сделала быстрый жест рукой поперек горла. Хемс отпрянул назад.

— Я ел его соль! — пробормотал он. — Кроме того, он нам не помешает.

Миновав комнату, они вышли на винтовую лестницу. После того как они удалились, мужчина на кушетке поднялся, вытирая пот с лица. Керим Шах не боялся удара ножа, но Хемса, как ядовитая змея, внушал ему ужас.

Люди, которые строят заговоры на крыше, должны говорить тихо, пробормотал он. — Но так как Хемса пошел против своих хозяев, а он был единственным посредником между нами, я не могу больше рассчитывать на их помощь. С этого момента я вынужден действовать самостоятельно.

Встав на ноги, он быстро подошел к столу, вытащил перо и пергамент из ящика и нацарапал несколько строк:

«Хосри Хану, правителю Секундерама. Киммериец Конан увез Деви Юсмину в лагерь афгулийцев. Это счастливая возможность заполучить Деви в наши руки, как этого давно желает король. Пошли сразу же три тысячи всадников. Я встречу их в долине Гурушан с проводниками».

Он подписал это именем, которое, во всяком случае, было не Керим Шах.

Затем из золоченой клетки он вынул голубя, к ноге которого прикрепил пергамент, скатанный в крошечный цилиндр и обвязанный золотой проволокой. Затем он быстро подошел к окну и швырнул птицу в ночь. Она качнулась на крыльях, исчезла подобно мимолетной тени. Схватив шлем, саблю и завернувшись в плащ, Керим Шах поспешил из комнаты вниз по винтовой лестнице.

Тюремный квартал в Пешхаури был отделен от остальной части города толстой стеной, в арке которой имелась единственная окованная железом массивная дверь. Над аркой горел зловещий красный факел, а рядом с дверью стоял, зевая время от времени, воин с копьем и щитом.

Вдруг он резко выпрямился. На мгновение ему показалось, что он все же заснул, а потом, пробудившись, увидел прямо перед собой человека. На нем была надета накидка из верблюжей шерсти и зеленый тюрбан. В мигающем свете факела его черты были неясны, но стражнику было видно, что глаза человека сверкают зловещим огнем.

— Кто идет? — спросил воин.

Он выставил вперед копье.

— Кто ты?

Незнакомец не смутился, хотя острие копья коснулось его груди. Он смотрел на воина со странной настойчивостью.

— Что ты здесь делаешь? — спросил человек странным голосом.

— Охраняю ворота, — меланхолично ответил воин.

Человек в накидке стоял, не отступая.

— Ты обязан подчиняться мне! Ты посмотрел в мои глаза, и твоя душа больше не принадлежит тебе. Открой дверь!

Страж скованно, с застывшим лицом, повернулся, вытащил из-за пояса большой ключ, повернул его в массивном замке и распахнул дверь. Затем он застыл, смотря прямо перед собой ничего не видящими глазами.

Из тьмы выскочила женщина и положила руку на плечо волшебника.

— Прикажи ему привести нам лошадей, Хемса, — прошептала она.

— В этом нет необходимости, — ответил Хемса.

Немного повысив голос, он сказал стражнику:

— Ты мне не нужен больше. Убей себя.

Подобно человеку в трансе, воин направил острие копья в свое тело чуть ниже ребер, затем медленно и флегматично навалился на него всем весом, так что копье проткнуло его тело и вышло наружу между лопатками. Соскользнув вдоль древка, он затих. Копье торчало ужасным стеблем, выросшим из спины.

Девушка уставилась на него в мрачном оцепенении, пока Хемса не повел ее через ворота. Факелы освещали узкое пространство между внешней стеной и низкой внутренней, в которой через равные промежутки были расположены сводчатые двери. В этом пространстве расхаживал воин, и когда ворота открылись, он подошел ближе. Он был настолько уверен в неприступности тюрьмы, что ничего не подозревал, пока Хемса и девушка не показались в проходе. Потом было слишком поздно. Волшебник не стал тратить времени на гипноз, хотя все его действия и казались девушке магией. Страж опустил копье, открыл рот, чтобы поднять тревогу, которая привлекла бы внимание охранников в другом конце двора! Хьиса отбил копье в сторону левой рукой, как человек отбрасывает соломинку, а ребром правой руки ударил воина в шею.

Страж без звука рухнул лицом вниз, его голова откинулась на сломанной шее.

Хемса, не взглянув на него, прошел прямо к одной из дверей и положил открытую ладонь на тяжелый бронзовый замок. С глухим стуком дверь распахнулась. Когда девушка прошла вслед за ним, она увидела, что толстые доски превратились в щепки, бронзовые болты согнуты и вывернуты из своих креплений, а огромные петли сорваны и сломаны. Тысячефунтовый боевой таран с сорока лучниками не смог бы разнести препятствие столь успешно.

Хемса был опьянен свободой и ощущением своей силы, ему нравилось то, что он делал.

Через сломанную дверь они прошли в маленький двор, освещенный факелом. Напротив двери была широкая решетка из железных прутьев, чья-то волосатая рука ухватилась за один из них. В глубине двора в темноте мерцали чьи-то белки глаз.