Конан, варвар из Киммерии - Страница 18

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Держать тебя до тех пор, пока Чандер Шан не пожелает обменять тебя на семерых моих негодяев.

Он хмыкнул.

— Женщины вазули выделывают чернила из листьев шоки, и, когда придет время, ты сможешь написать письмо правителю.

Тень монаршего гнева всколыхнула ее, когда она подумала, как по-сумасшедшему вкось пошли ее планы. Ведь она стала пленницей того самого человека, которого рассчитывала подчинить себе. Она сбросила на пол блюдо с остатками мяса и вскочила на ноги, задыхаясь от гнева.

— Я не напишу этого письма! Если ты не доставишь меня назад, они повесят твоих людей и еще тысячу в придачу!

Девушка-дикарка презрительно засмеялась. Конан нахмурился, но тут открылась дверь и с важным видом вошел Яр Афзал.

Глава вазули был крупнее Конана, но выглядел толстым и медлительным по сравнению с плотным киммерийцем. Он пощипал свою окрашенную в красный цвет бороду и со значением посмотрел на девушку-дикарку, которая встала и вышла из комнаты. Затем Яр Афзал обратился к своим гостям.

— Проклятая людская болтовня, Конан, — сказал он. — Они хотят, чтобы я убил тебя и забрал девушку. Они уверены, что это знатная и богатая женщина. Им непонятно, почему афгулийские собаки получат за нее выкуп, если рискуют они, держа ее в своей деревне.

— Одолжи мне свою лошадь, — сказал Конан. — Я возьму ее и уеду.

— Фи! — фыркнул Яр Афзал. — Не думаешь ли ты, что я не могу справиться со своими людьми! Я заставлю их танцевать голыми, если они будут перечить мне! Они не любят тебя, как и любого другого чужака, но ты однажды спас мне жизнь, и я не забыл этого. Выйдем, Конан, вернулся разведчик.

Конан последовал за ним. Они закрыли за собой дверь, и Юсмина выглянула через амбразуру. Перед хижиной было ровное пространство. На дальнем его конце стояло несколько каменных домов, голые ребятишки играли среди валунов, стройные женщины занимались домашними делами.

Прямо перед домом Афзала сидели на корточках несколько волосатых, оборванных мужчин, смотревших на дверь. Конан и Яр стояли недалеко от двери и слушали разведчика. Он обращался к главе на грубом наречии вазули, которое Юсмина едва понимала, хотя ее учили языкам Иранистана и наречиям Афгулистана.

— Я говорил с Дагозаном, который видел всадников прошлой ночью, — сказал разведчик. — Он прятался рядом, когда они подъехали к месту, где мы поймали в засаду господина Конана. Он подслушал их разговор. Среди них был Чандер Шан. Они нашли мертвую лошадь, и один из всадников узнал в ней лошадь Конана. Затем они нашли вазули, которого убил Конан. Они решили, что Конан убит, а девушка взята в плен вазули, поэтому они решили ехать в Афгулистан. Но они не знали, из какой деревни был убитый, а мы не оставили никаких следов, по которым могли бы последовать кшатри. Поэтому они поехали к ближайшей деревне вазули, которой оказалась деревня Угры, сожгли ее и убили много людей. Но люди Ходжура напали на них в темноте и убили некоторых из них и ранили правителя. Поэтому уцелевшие отступили, но вернулись с подкреплением на восходе солнца. Стычки и сражения на холмах кипели все утро. Говорят, что подошла большая армия, чтобы очистить холмы вокруг Зайбара. Племена точат копья и устраивают засады в каждом ущелье отсюда и до долины Гурашах. Я знаю, что в предгорьях появился Керим Шах.

Среди воинов раздались восклицания, и Юсмина подалась ближе к амбразуре.

— Куда он поехал? — потребовал ответа Яр Афзал.

— Дагозан не знает, но с ним было тридцать иракзан из нижних деревень. Они направились в горы и исчезли.

— Эти иракзан — шакалы, которые следуют за львом ради объедков, — зарычал Яр Афзал. — Они гребут монеты, которые Керим Шах разбрасывает среди пограничных племен, покупая людей, как лошадей. Мне он не нравится, хотя он наш родич из Иранистана.

— Не совсем так, — сказал Конан. — Я давно знаю его. Он хирканканец, шпион Юздигера. Если я поймаю его, я сдеру с него шкуру.

— Что мы сидим и ждем прихода винди? — закричали воины. — Они в конце концов узнают, где мы прячем женщину!

— Пусть они приходят.

Яр Афзал хмыкнул.

— Мы сможем удержаться против них.

Один из мужчин выскочил и потряс кулаком в сторону Конана.

— Почему мы должны рисковать, в то время как пожинать плоды будет он? — завопил воин. — Разве мы обязаны сражаться за него?

Конан прыжком подскочил к нему и немного нагнулся, чтобы увидеть его волосатое лицо.

— Я никогда не прошу сражаться за меня, — тихо сказал Конан. — Вынимай свое лезвие, если посмеешь еще раз тявкнуть, пес!

Вазули отпрянул назад, зашипев, как кот.

— Только посмей тронуть меня, и тут же пятьдесят воинов разорвут тебя! — зловеще прокричал он.

— Что? — проревел Яр Афзал.

Лицо его побагровело от злости, усы ощетинились, а желваки на щеках заходили от ярости.

— Курила, разве ты глава? Вазули получают приказы от Яр Афзала или от беспородной шавки?

Мужчина съежился перед своим грозным начальником, а Яр Афзал быстро подошел к нему, схватил за горло и душил, пока его лицо не стало серым. Затем он с яростью швырнул его на землю и встал над ним с кривой саблей в руке.

— Есть здесь еще кто-нибудь, кто оспаривает мою власть? — проревел он, окидывая взором своих воинов.

Те мрачно опустили глаза, Яр Афзал презрительно фыркнул и убрал свое оружие жестом, который был верхом оскорбления для вазули. Затем он с подчеркнутой мстительностью лягнул поверженного подстрекателя, что вызвало вопли его жертвы.