Конан, варвар из Киммерии - Страница 32

К оглавлению

32

Конан поднял девушку и понес ее, как ребенка, на руках. Он прошел мерцающий нефритовый коридор и лестницу, готовый к любой неожиданности.

Она дрожала и цеплялась за него.

— Он использовал заклинания, чтобы сломить мою волю. Самым ужасным был истлевший труп, который меня обнял. Я упала в обморок и лежала, как мертвая, не знаю сколько времени. Придя в себя, я услышала звуки борьбы, а затем этот змей появился между штор. О!

Она содрогнулась при воспоминании об этом ужасе.

— Я почему-то чувствовала, что это не иллюзия, а настоящий змей, который хотел убить меня.

— По крайней мере, он не был тенью, — загадочно ответил Конан. — Он понял, что побежден, но решил скорее убить тебя, чем позволить, чтобы тебя спасли.

— Что мы имеем в виду, когда говорим ОН? — спросила она беспокойно.

Затем, вскрикнув, она прижалась к нему и забыла о своем вопросе. Она увидела у подножия лестницы уродливые трупы пророков. Юсмина мертвенно побледнела и спрятала лицо на груди Конана.

10
Юсмина и Конан

Конан быстро прошел через зал, пересек прихожую и подошел к двери, которая вела в галерею. Здесь он увидел, что пол искрится крошечными сверкающими осколками.

Кристаллический щит, закрывавший дверной проем, был разбит на мелкие кусочки, и Конан вспомнил грохот, который сопровождал распад кристалла.

Он с облегчением вздохнул, когда вышел на зеленую нефритовую галерею. Иракзаи лежал там, где упал. Когда Конан спустился с лестницы, он был удивлен положением солнца на небе. Оно только подходило к зениту, хотя ему показалось, что прошло очень много времени с тех пор, как они вышли к Замку Пророков.

Он чувствовал инстинктивное чувство опасности, росшей за его спиной.

Он ничего не сказал Юсмине, а она, казалось, вполне удовлетворенная, уютно устроилась в его объятиях, склонив свою темноволосую голову на его грудь. Он помедлил мгновение на краю расщелины, нахмурившись и смотря вниз.

Туман, который наполнял ров, уже не был таким розовым и пугающе-плотным как прежде. Далеко внизу просматривалось дно ущелья и золотая нить сверкала так же ярко, как раньше. Конан положил Юсмину на плечи, где она послушно лежала, не шевелясь, и начал торопливо спускаться. Конан был убежден, что от его проворности зависит их жизнь, необходимо было пересечь ущелье до того, как Хозяин замка соберет достаточно сил, чтобы предпринять что-либо против них.

Выбравшись из расщелины, Конан с облегчением поставил Юсмину на ноги.

Она украдкой взглянула на замок. Он возвышался на фоне снежного склона Уисмы, как цитадель молчания и бесконечного зла.

— Ты, наверное, сам волшебник, раз победил Черных Пророков Уисмы, Конан? — спросила она.

Они шли по тропе, его тяжелая рука поддерживала ее гибкую талию.

— У меня был пояс, который дал мне Хемса, перед тем как умер, — ответил Конан. — Это удивительный пояс. Я покажу его тебе, когда будет время. Против некоторых заклинаний он не годится, но в данном случае он оказался хорошим помощником.

— Но если пояс помог тебе, — возразила она, — почему он не помог Хемсе?

Конан покачал головой.

— Кто знает? Хемса был рабом Хозяина. Возможно, это ослабляло его магию. На меня же Хозяин не имел такого влияния, как на Хемсу. Хотя я не могу сказать, что победил его. Он отступил. Но у меня есть подозрение, что мы еще встретимся с ним. Я хочу оставить столько миль между нами и его логовом, сколько мы сможем.

Конан очень обрадовался, когда нашел лошадей среди зарослей тамариска, где оставил их. Он быстро освободил их и, вскочив на верного жеребца, посадил девушку перед собой.

Другие лошади последовали за ним.

— Что же теперь? — спросила Юсмина. — Афгулистан?

— Не сейчас.

Он невесело усмехнулся.

— Кто-то, может быть правитель, убил семерых афгулийских вождей. Мои глупые дикари думают, что я имею к этому отношение, и если я не сумею убедить их в обратном, они будут охотиться за мной, как за шакалом.

— А как же я? Если вожди мертвы, я нужна тебе как заложник. Ты убьешь меня, чтобы оправдаться перед афгулийцами?

Он посмотрел на нее, его глаза яростно сверкнули, и он засмеялся над ее предположением.

— Тогда давай поедем в Виндию, — сказала она. — Ты будешь в безопасности от афгулийцев…

— Да, на виндийской виселице.

— Я королева Виндии, — напомнила она с оттенком прежней величественности. — Ты спас мне жизнь и будешь вознагражден.

Он прорычал, уязвленный ее тоном:

— Оставь награду своим городским псам, принцесса. Если ты королева Фавнии, то я вождь Холмов, и я шагу не сделаю к границе.

— Но ты будешь в безопасности… — повторила она в замешательстве.

— А ты будешь снова Деви, — прервал он ее. — Нет, девушка. Я предпочитаю тебя такой, какая ты сейчас, — женщина из плоти и крови, сидящая на луке моего седла.

— Но ты не можешь задержать меня! — закричала она.

— Увидишь, — мрачно ответил он.

— Я заплачу тебе огромный выкуп!

— Дьявол возьмет твой выкуп! — грубо ответил он.

Его руки плотно обхватили ее гибкое тело.

— Все богатства Виндии даже наполовину не утолят того страстного желания, которое я испытываю к тебе. Я добыл тебя с риском для жизни. Если твои придворные хотят тебя вернуть, пусть приходят в Зайбар и сражаются за тебя.

— Но у тебя нет больше сторонников, — запротестовала она. — За тобой охотятся! Как ты можешь спасти свою собственную жизнь, не говоря уже о моей?

— У меня еще есть друзья в горах, — ответил он. — Там есть вождь куракзайцев, который сохранит тебя, пока я буду в ссоре с афгулийцами. А если никто не поддержит меня, клянусь Кромом, я поеду с тобой на север в степи казаков. Я был гетманом Вольных Товарищей, прежде чем уехал на юг. Я сделаю тебя королевой Запорожии.

32