Конан, варвар из Киммерии - Страница 5

Обворожительная улыбка и взгляд этой белокожей цивилизованной женщины зажгли его кровь. Он желал овладеть ею даже в том случае, если она будет испытывать к нему отвращение.

Он бывал на Ксапуре. Всего месяц назад, когда здесь собиралось тайное совещание пиратов. Он знал, что приближается к таинственным руинам, которые дали острову имя, и не удивился бы, если бы девушка скрылась именно в них.

Внезапно что-то увидев, он застыл… Впереди него между деревьями вставало что-то, что казалось ему невозможным. Это была огромная темно-зеленая стена с башнями, поднимающимися по ту сторону бастионов, — всего месяц назад здесь были только руины.

Чьи руки воздвигли такое монументальное строение за несколько недель? Кроме того, браконьеры, которые постоянно скитались по Вилайету, не могли не знать о проводимых работах и, конечно, рассказали бы об этом казакам.

Это необъяснимая вещь, но все же она была в действительности.

Конан был в замешательстве. Он медленно вернулся назад в лагерь в устье Запорожки. Конан знал, что между ним и таинственным Востоком, где часть природных законов была нарушена и постоянно происходила какая-нибудь чертовщина, лежали тысячи миль.

В этот момент, быть может, решилась судьба многих королевств — варвар увидел кусочек шелка, болтавшийся на ветке.

Конан сорвал лоскут с куста и узнал этот пленительный аромат, который в его сознании связывался со сладкой крепкой плотью женщины из павильона Джехангира.

Рыбак не солгал: она была здесь! Затем на земле он увидел след голой ступни, длинной и тонкой, не мужской и не женской. Это существо несло ношу, так как след был глубоко вдавлен в грунт, и этой ношей, по-видимому, была девушка, которую казак искал.

Он стоял с наружной стороны башен, которые неясно вырисовывались сквозь деревья, его синие глаза пылали огнем, желание обладать желтоволосой женщиной боролось в нем со страхом перед неизвестностью.

Но его человеческие страсти оказались сильнее страха, и, согнувшись, он начал подкрадываться к стенам, как охотящаяся пантера, используя густую листву.

Приблизившись, он увидел, что стены составлены из тех же зеленых кирпичей, из которых состояли руины, а охватившие его ощущения были необычны — он смотрел на что-то, чего никогда не видел, но что хорошо знал по снам или грезам. Конан понял, в чем дело. Стены и башни воссоздавали то величественное сооружение, руины которого он видел прежде.

Ни звука не нарушало утреннюю тишину в то время, когда Конан крался к подножию стены, круто поднимавшейся из пышной растительности. Массивные ворота, которые Конан увидел в стене, никем не охранялись и были не заперты. Он верил, что женщина, которую он искал, находится где-то там, по ту сторону от стены, и, конечно, им руководила известная всем безрассудность.

Над ним к бастионам протянулись гирлянды виноградных лоз. Конан, как обезьяна, поднялся на большое дерево, добрался до края парапета и заглянул за стену, сжимая в руках толстую ветку, а потом, качнувшись, перелетел за стену.

Представшие его взору трех- и четырехэтажные строения из зеленого камня имели плоские крыши. Улицы сходились в центр города, где стояло очень высокое сооружение с куполами и башнями. Он не увидел ни одного человека в окнах или на улицах, хотя солнце уже взошло. Тишина, которая господствовала над городом, давала понять, что это мертвый и пустынный город.

Дома были закрыты. Подойдя к одному из окон, Конан заглянул внутрь. Там не было ничего видно, и шелковые занавески, подвешенные на сатиновых веревках, были задернуты. В щель между занавесок казак увидел, что стены комнаты задрапированы декоративным бархатом, пол покрыт коврами, скамейки сделаны из полированного черного дерева.

Он услышал, что кто-то идет ему навстречу по улице.

Конан нырнул в ближайшую дверь, которая, к счастью, оказалась открытой. Попав вовнутрь, он медленно двинулся вперед, разглядывая ковры.

Подойдя к возвышению в алькове, он увидел, что там лежит красивая темноволосая девушка, которая смотрит на него безжизненными глазами.

Конан с удивлением оглядел ее, каждое мгновение ожидая ее крика. Но она изысканно зевнула, прикрывшись рукой, встала и небрежно прислонилась к драпировке.

Она была, несомненно, белой расы, хотя ее кожа была смуглой. Ее подстриженные квадратом волосы были темными, на ней были только обрывки одежды, свисавшие с худых плеч. Она зевнула снова, гибко потянулась и без каких-либо признаков страха или удивления заговорила на диалекте Юнетши, который звучал страшно архаично, но Конан понял ее.

— Ты кого-нибудь видел? — спросила она так же равнодушно, как если бы в ее комнату зашел ее давний знакомый, а не вооруженный чужеземец.

— Кто ты? — спросил он.

— Я Юатели, — ответила она. — Я могу радовать поздно ночью, не сейчас. Сейчас я сплю. А кто ты?

— Я — Конан, гетман казаков, — ответил он. И сразу почувствовал, что она удивлена.

— Конан, — проговорила она сонно. — Ты не Дагонец. Я думаю, ты наемник. И много голов Юнетши ты отрезал?

— Я не воюю с водяными крысами! — фыркнул он.

— Но они так ужасны, — прошептала она. — Я помню, как они были нашими рабами. Но они восстали, они жгли и убивали. Только магия Кхосатрала Кхела удерживала их за пределами города.

Она сделала паузу, глядя загадочно и борясь со сном.

— Я вспоминаю, — прошептала она, — они поднялись на стены поздно ночью. Они кричали и жгли, а люди тщетно звали на помощь Кхосатрала.

Она тряхнула головой, как бы отгоняя воспоминания.