Конан, варвар из Киммерии - Страница 69

Зароно рассерженно повернулся к нему.

— Когда же вы наконец будете говорить так, чтобы я смог понять вас? Кто такой этот проклятый черный человек?

— Да. Действительно проклятый, — пробормотал Валенсо, уставившись на море. — Тень моего кровавого прошлого, которая хочет забрать меня в ад. Из-за нее я бежал из Зингары и надеялся, что после моего путешествия по дальним морям она потеряет мой след.

— Если этот парень высадился здесь, то укрылся в лесу, — предположил Зароно. — Мы прочешем лес и отыщем его!

Валенсо хрипло рассмеялся.

— Легче поймать тень от облака, закрывающего луну, или клок тумана, поднявшегося в полночь из болота. И гораздо менее опасно голой рукой пытаться в темноте нащупать кобру.

Зароно недоверчиво посмотрел на графа, видимо, сомневаясь в здравом уме Валенсо.

— Кто этот человек? Откажитесь от этих ваших мелочных тайн.

— Тень моей собственной жестокости и алчности: ужас из прошлых времен — не смертный из мяса и костей, а…

— Эй, там парус! — проревел наблюдатель на северном роге бухты.

Зароно повернулся, и его голос раздался в воздухе.

— Ты узнаешь этот корабль?

— Ага! Это «Красная рука».

— Стромбанни! — в ярости воскликнул Зароно. — Ему помогает сам дьявол! Как ему удалось ускользнуть от шторма? — голос корсара превратился в рев, раздавшийся по всему берегу. — Назад, в форт, собаки!

Пока «Красная рука», очевидно, мало поврежденная, огибала мыс, берег опустел, зато за палисадом вплотную друг к другу торчали одетые в шлемы и повязанные платками головы. Корсары примирились со своими новыми союзниками, они обладали приспособляемостью искателей приключений, а люди графа смотрели на них с равнодушием рабов.

Зароно скрипнул зубами, когда к берегу направилась длинная лодка, и он увидел на ее носу Стромбанни. Лодка подошла к берегу, и он один отправился в форт.

Стромбанни остановился на некотором расстоянии от форта и проревел зычным голосом, который был хорошо слышан в тишине утра:

— Эй, в форте! Я пришел, чтобы вести с вами переговоры!

— Почему же, во имя всех семи кругов ада, ты этого не делаешь? — мрачно ответил Зароно.

— Когда в последний раз я пришел сюда под белым флагом, в мой нагрудный панцирь ударила стрела! — проревел пират.

— Ты сам вынудил нас к этому! — крикнул ему в ответ Валенсо.

— Я требую гарантии, что подобное больше не повторится!

— Я даю тебе свое слово! — насмешливо крикнул ему Зароно.

— Твое слово проклято, зингаранская собака! Я требую слова Валенсо!

Граф еще сохранил какую-то часть своего достоинства и произнес:

— Подойди ближе, но смотри, чтобы твои люди остались там, где они есть. В тебя больше не будут стрелять!

— Этого мне достаточно, — тотчас же заверил его Стромбанни. — Какие бы грехи Корзетты ни были на вашей совести, на ваше слово можно положиться.

Подойдя ближе, он остановился у ворот.

— Ну, Зароно, — насмешливо произнес он, — теперь у тебя кораблем меньше, чем во время нашей последней встречи. Зингаранцы никогда не были хорошими моряками.

— Как тебе удалось спастись, ты, мессантийская крыса? — прогремел корсар.

— В паре миль к северу отсюда находится бухта, защищенная длинной песчаной косой, которая укротила ярость шторма, — ответил Стромбанни. — Я укрылся там, хотя якорь сорвало, но вес «Красной руки» удержал ее вдали от берега.

Зароно мрачно наморщил лоб. Валенсо молчал. Он даже не слышал об этой бухте. Он знал только маленький пятачок суши. Страх перед пиктами и необходимость занять работой людей в форте удерживали его от исследований.

— Я здесь для того, чтобы заключить с вами договор по обмену, — равнодушно объяснил Стромбанни.

— Нам нечем с тобой меняться, кроме ударов мечей, — пробурчал Зароно.

— Я придерживаюсь другого мнения, — улыбка играла на тонких губах Стромбанни. — Уже достаточно того, что вы убили и ограбили Галакуса, моего Первого Офицера. До сегодняшнего дня я считал, что драгоценности Траникоса находятся у Валенсо. Но если бы это было так, вам не пришлось бы преследовать и убивать Галакуса, чтобы завладеть картой.

— Картой? — воскликнул Зароно.

— Как будто не знаешь! — Стромбанни рассмеялся, но в глазах его сверкала ярость. — Я знаю, что она у вас. Пикты не носят сапог!

— Но… — смущенно начал граф, быстро умолкая, заметив предостерегающий знак Зароно.

— Ну, если у нас есть карта, чем тогда ты сможешь нас заинтересовать?

— Впустите меня в форт. Там мы можем спокойно поговорить. — Он не ответил на вопрос, хотя люди палисада хорошо понимали, что пират имеет в виду свой корабль. Этот факт был главным, а все остальное безразлично.

— Твои люди останутся там, где они есть, — предупредил Зароно и указал на длинную лодку на берегу и на корабль, стоящий в бухте на якоре.

— Очень хорошо, но не думай, что ты можешь взять меня как простофилю. Я требую честного слова Валенсо, что я покину его форт живым, придем ли мы к согласию или нет.

— Я даю тебе слово, — заверил граф.

— Ну, хорошо. Итак, ты сейчас откроешь ворота, и мы поговорим.

Ворота открыли, потом снова закрыли, предводитель пиратов исчез из виду.

* * *

На широкой лестнице над банкетным залом, пригнувшись, спрятались Белеза и Тина. За длинным столом внизу сидели Валенсо, Гальбро, Зароно и Стромбанни. Кроме них в большой зале никого не было.

Стромбанни выпил вино одним глотком и поставил на стол пустой бокал. Его лицо приняло выражение откровенной искренности, но глаза по-прежнему были жестоки и коварны, и он сразу перешел к делу: