Конан, варвар из Киммерии - Страница 73

— Будет лучше, если Зароно отправится со мной, — откровенно сказал Стромбанни. — Ты можешь восстановить против меня моих собственных людей, Конан, и они убьют меня, прежде чем мы увидим на горизонте Бараханские острова.

Пот выступил на побледневшем лице Зароно.

— Ни я, ни граф, ни его племянница не достигнут суши живыми, если мы доверимся Стромбанни, — сказал он. — Сейчас вы оба в моей власти, потому что мои люди находятся в форте. Что удержит меня от того, чтобы убить вас обоих?

— Ничего, — улыбаясь, ответил Конан. — Кроме того факта, что люди Стромбанни, если ты это сделаешь, уйдут в море и оставят вас здесь, на берегу, где пикты убьют вас всех и очень скоро, и того, что я расколю тебе череп, если ты только попытаешься позвать своих людей, — говоря, Конан смеялся, словно это было невероятно смешным.

Блестящая сабля Конана лежала у него на коленях, в то время как Зароно положил свой меч далеко на стол.

— Да. — пробурчал Стромбанни. — Я согласен на предложение Конана. А что думаете вы, Валенсо?

— Я должен убраться отсюда! — прошептал граф, глядя пустыми глазами. — И я должен поспешить… я должен убраться… прочь… и как можно быстрее!

Стромбанни наморщил лоб, удивленный странным поведением графа, и, злобно усмехаясь, повернулся к корсару.

— А ты, Зароно?

— Разве у меня остается какой-нибудь выбор? — пробурчал Зароно. Позвольте мне взять с собой на борт трех офицеров и сорок человек моих людей.

— Офицеры и тридцать человек!

— Ну хорошо.

— Итак, все в порядке.

Этим договор был заключен, без рукопожатий и без тостов. Оба капитана смотрели друг на друга, как голодные волки. Граф дрожащими пальцами перебирал усы, полностью углубившись в мрачные мысли. Конан беззаботно потянулся, как огромная кошка, выпил вино и улыбнулся, но это была улыбка спрятавшегося в засаде тигра.

Белеза понимала, что ни один не думает о выполнении соглашения. Каждый из морских грабителей хотел заполучить в свои руки корабль и все драгоценности.

Но как? Что приходило в голову каждому из них? Киммериец, несмотря на свою необычную открытость, был не менее хитер, чем остальные, и еще более опасен. Верх в этой ситуации он взял не только благодаря исключительным физическим данным хотя его мощные плечи и колоссальные по толщине бицепсы казались невероятно могучими, — но также его железная выдержка, поразившая Стромбанни и Зароно.

— Отведи нас к сокровищам, — потребовал Зароно.

— Подожди немного, — осадил его киммериец. — Мы должны разделить наши силы, чтобы ни один из нас не мог уничтожить другого. Мы сделаем следующее: люди Строма высадятся на берег и разобьют лагерь таким образом, чтобы видеть людей Зароно. Наблюдая друг за другом, они не смоются тайком, пока мы будем искать сокровища, и не нападут на нас из-за засады. Оставшиеся на «Красной руке» люди выведут корабль из бухты, чтобы оказаться вне пределов досягаемости обеих групп. Люди Валенсо останутся в форте, однако ворота должны быть открыты. Вы идете с нами, граф?

— В лес? — Валенсо вздрогнул и плотнее завернулся в плащ. — Не пойду даже за все золото Траникоса!

— Ну, хорошо. Мы возьмем с собой тридцать человек, чтобы нести сокровища, по пятнадцать из каждой команды, и сейчас же отправимся в путь.

Белеза, внимательно наблюдавшая за тем, что происходит внизу, увидела, как Зароно и Стромбанни осторожно обменялись взглядами. Белеза обнаружила в плане Конана смертельную опасность и удивилась, как это он мог допустить ее. Как он сам не понимал, что, как только сокровища окажутся в их руках, оба мошенника убьют человека, которого они так ненавидят. Вздрогнув, она сочувственно посмотрела на приговоренного к смерти. Было странно видеть этого могучего бойца, сидевшего там внизу и пьющего вино, живым и невредимым и знать, что он уже обречен.

Вся эта ситуация была дикой. Белеза понимала, что каждый убил бы остальных, будь у него шанс. Если Зароно окажется победителем, то она останется в живых — но, взглянув на корсара еще раз, она не знала, что лучше: смерть или Зароно.

— Как далеко нам идти? — осведомился Стромбанни.

— Если мы выйдем немедленно, то в полдень сможем вернуться, — ответил Конан. Он опустошил свой бокал, поправил пояс с оружием и взглянул на графа. — Валенсо, это вы сошли с ума и убили пикта в охотничьей раскраске?

Валенсо пораженно заморгал.

— Значит, вы не знаете, что ваши люди вчера ночью убили в лесу пикта?

— Ни один из моих людей прошлой ночью не был в лесу, — сказал граф, покачивая головой.

— Но в лесу кто-то был, — пробурчал киммериец, вцепившись в стол. — Я видел голову пикта на дереве на краю леса. Там было множество отпечатков мокасин на влажной почве. Итак, пикты были там и видели голову на дереве. Это, должно быть, воин какого-то другого племени, иначе они забрали бы ее с собой. Если у них случайно заключен мир с племенем убитого, они, конечно, побежали в его деревню, чтобы сообщить обо всем.

— Может быть, они его и убили? — произнес Валенсо.

— Нет, конечно, нет. Эта цепочка была обмотана вокруг обрубка шеи и застегнута на нем. Вы, должно быть, сошли с ума, если это сделали.

Он что-то бросил на стол перед графом. Граф придушенно застонал, схватившись руками за горло.

— Я узнал печать Корзетты, — сказал Конан. — Одна эта цепочка укажет любому пикту, что убийство мог совершить только белый.

Валенсо молчал. Он уставился на цепочку, словно это была ядовитая змея, которая может ужалить.