Конан, варвар из Киммерии - Страница 81

— Ты, проклятая собака! Убийца! — прогремел Стромбанни. — Ты убиваешь в спину моих людей, хотя они защищают твою шкуру так же, как и мою!

Конан подбежал к ним. По всему двору люди наблюдали за ними.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Зароно.

— Что ты послал своих людей убивать моих людей, находящихся на посту, — проревел бараханец.

— Ты лжешь! — ненависть вдруг вспыхнула всепоглощающим пламенем.

С криком ярости Стромбанни выхватил свою саблю и обрушил на голову корсара. Зароно отразил удар, и искры каскадом хлынули из-под клинка.

В следующее мгновение они бросились друг на друга. Клинки звенели и сверкали в свете костра. Их люди быстро отреагировали: раздался громкий рев, пираты и корсары слепо бросились защищать своих хозяев. Охранники, покинув посты, присоединились. Сейчас же возникла ужасная неразбериха боя. Некоторые из солдат и слуг графа были втянуты в эту рукопашную. Все забыли о враге, затаившемся снаружи.

Это произошло так быстро — люди сражались уже по всему двору, прежде чем Конан успел добраться до обезумевших капитанов. Не обращая внимания на их мечи, он с такой порывистостью отпихнул их друг от друга, что они отлетели назад, а Зароно даже вытянулся во весь рост на земле.

— Вы, проклятые идиоты! Вы хотите поставить на карту жизнь всех нас?

Стромбанни вскипел от ярости, а Зароно стал звать на помощь.

Один из корсаров подбежал к Конану и ударил его сзади. Киммериец, полуобернувшись, схватил его руку и поднял вместе с саблей.

— Смотрите, вы, идиоты! — проревел он, указывая на что-то саблей.

Голос Конана привлек внимание этого обезумевшего сброда. Люди остановились и вытянули шеи, чтобы посмотреть. Конан указывал на бруствер. Человек зашатался, взмахнул руками, попытался что-то крикнуть, а потом упал вниз головой. Тут все увидели черное древко стрелы, выступающее у него из спины.

Люди испуганно взревели. За этим ревом последовали дикие крики пиктов, заставившие застыть кровь в жилах, затем сильные удары в ворота. Пылающие стрелы взлетели над палисадом и вонзились в домики. Тонкий дымок заструился вверх. А за домиками, вдоль задних стен прокрадывались темные фигуры.

— Пикты в форте! — заревел Конан.

Ад разразился. Моряки перестали сражаться друг с другом. Некоторые повернулись к дикарям, другие вскочили на бруствер. Пикты все еще выбегали из-за домиков во двор, их боевые топоры звенели о сабли моряков и мечи солдат.

Зароно не успел подняться на ноги, когда один из раскрашенных дикарей устремился к нему и разбил голову топором.

Конан с группой моряков сражался с пиктами в форте. Стромбанни с большей частью своих людей поднялся на бруствер и сбивал темные фигуры, непрерывно лезущие на палисад. Почти все без исключения солдаты Валенсо собрались у ворот и пытались обороняться от ревущей толпы дикарей, которые били в ворота огромным стволом дерева.

Все больше пиктов перелезало через незащищенную южную часть палисада и пробегало по проходу за домиками. Стромбанни и его людей затопила волна хлынувших через палисад голых дикарей. Они, как волки, валили защитников на землю и рвали их. Пикты, солдаты, моряки лежали по всему двору, не обращающие ни на что внимания сражающиеся топтали их.

Забрызганные кровью дикари с ревом ворвались в домики, и к шуму боя примешались крики женщин и детей, умирающих под ударами боевых топоров. Солдаты, услышавшие эти крики, бросились на помощь, и в следующее мгновение пикты хлынули в форт через ворота.

— К главному дому! — проревел Конан. Дюжина людей сомкнулась вокруг него, и они начали пробиваться сквозь толпу дикарей.

Сабля Стромбанни, который был около Конана, казалась вращающимся крылом ветряной мельницы.

— Мы не сможем удержать главный дом, — произнес он.

— Почему не сможем? — бросив быстрый взгляд на Стромбанни, спросил Конан.

— Потому что… о-о! — Охотничий нож одного из дикарей глубоко вонзился в спину пирата. — Дьявол тебя побери, собака! — Стромбанни повернулся и размозжил череп пикта, затем, пошатнувшись, он упал на колени. Кровь хлынула изо рта.

— Потому что его сожгут! — прохрипел он и рухнул на землю.

Конан быстро осмотрелся. Вокруг него кипел бой, но сам он в это мгновение стоял совершенно один.

Он находился недалеко от южной стены. Парой прыжков он мог достигнуть палисад, перелезть через него и исчезнуть в ночи. Но он вспомнил о беспомощных девушках, находящихся в главном доме, из которого валил густой дым.

Один из вождей пробился от ворот к нему, поднял боевой топор, а за ним устремились другие дикари. Однако не успел он остановиться, как взлетевшая сабля парировала удар топора и размозжила череп вождя. Мгновением позже Конан вбежал в дом и запер дверь. Он не обращал внимание ни на удары топоров в двери, ни на дикие крики.

Едкий дым шел из банкетного зала. Конан на ощупь пробирался вперед. Где-то истерически всхлипывала женщина. Конан вышел из облака дыма и остановился.

Из-за дыма в зале было темно. Серебряный светильник лежал на полу, свечи были потушены. Единственным освещением были угли в камине. И в свете этого скудного пламени Конан увидел человека, который болтался на веревке. Лицо мертвеца было обращено к Конану. Хотя оно было сильно искажено, он узнал графа.

Но в зале еще кто-то находился. Конан разглядел сквозь дым черную фигуру, поднимавшуюся над пламенем. Очертания были почти человеческие, но не было тени…

— Кром! — выругался Конан, тотчас же поняв, что видит перед собой создание, которое нельзя убить мечом. А у лестницы, замерев, стояли Белеза и Тина.