Конан, варвар из Киммерии - Страница 87

— Ага, вот оно! — он с триумфом поднял кольцо. Оно было великолепной кузнечной работы из металла, похожего на медь, в форме чешуйчатой змеи, которая трижды свернулась кольцами’ положив одно кольцо на другое и сунув кончик хвоста себе в пасть. Глазами змеи были желтые драгоценные камни, которые злобно блестели. Тот-Амон вскрикнул, и Дион обернулся. С широко раскрытым ртом и побледневшим лицом он уставился на раба. Глаза стигийца сверкали, он, как когти, вытягивал свои темные руки.

Кольцо! О, Сет! Кольцо! — громко воскликнул он. — Мое кольцо, которое украли!

В руке Тот-Амона блеснула сталь. Он воткнул кинжал в жирное тело барона. Болезненный крик Диона перешел в хрипенье, и он осел на землю, как гора масла. До самого ужасного конца он оставался верным своей глупости и умер, так и не поняв почему.

Тот-Амон оттолкнул обмякшее тело, выхватил из рук мертвеца кольцо и забыл об убитом. Он обеими руками держал кольцо, а темные глаза пылали.

— Мое кольцо! — прошептал он в радостном возбуждении.

Я снова обрел могущество!

* * *

Стигиец не мог сказать, как долго он простоял неподвижно с приносящим смерть кольцом в руках. Когда он закончил молитвы и вернул свою душу из мрачной бездны, в которую ему позволяло заглянуть кольцо, на небе появилась луна.

— А теперь я покончу с Аскаланте! — прошептал стигиец, глаза которого были красными, как у вампира. Он осмотрелся, набрал пригоршню крови из лужи, в которой лежала его жертва, погрузил в кровь глаза медной змеи, пока сверкающая желтизна не насытилась застывающим соком жизни.

— Затемни свои глаза, о волшебная змея, — пел он голосом, от которого у всех застыла бы кровь в жилах. Вбери в себя лунный свет и позволь им заглянуть в черную бездну! Что ты там видишь, о Змея Сета? Кого ты призываешь из глубины мрака? Чья тень идет на дрожащий свет? Приведи его ко мне, о Змея Сета!

Снова и снова он описывал пальцами круги и проводил по ясно ощутимой чешуе Змеиного Кольца, шепча при этом ужасные имена и монотонно читая заклинания.

Воздух над ним начал колебаться, потом ледяной ветер пронесся, и Тот-Амон почувствовал позади себя что-то, но он не обернулся. Он смотрел на мраморную скамью, на которой обозначилась едва заметная тень. Продолжая напевать заклинания, он увидел, что тень выросла, стала четче. Ее очертания напоминали гигантского павиана. Даже теперь Тот-Амон не обернулся. Из-за пояса он вынул сандалию своего господина, которую давно носил с собой, и бросил ее за спину.

— Ознакомься вот с этим, раб Кольца! — крикнул он. Найди того, кто это носил, и уничтожь! Посмотри в глаза ему, взорви его душу, прежде чем ты разорвешь горло! — После небольшого раздумья он добавил: — И убей всех, кто рядом с ним.

На мраморной скамье, как порождение ужаса, опустился бесформенный череп и, как охотничья собака, обнюхал сандалию. Потом ужасная голова исчезла. Тот-Амон почувствовал, как чудовище повернулось и как ветер улетело за деревья. В адском триумфе колдун возвел руки вверх, и его глаза и зубы блеснули в лунном свете.

Постовые снаружи стены в ужасе вскрикнули, когда над стеной пронеслась черная тень с пылающими глазами и исчезла, оставив после себя ветер. Однако она исчезла так быстро, что пораженные охранники начали спрашивать себя, было ли это на самом деле, или все это только почудилось.

4

Когда мир еще юн, и люди слабы, и царствуют демоны ночи,

Призвали меня огнем и сталью, и копьем из анчара вступить в бой с Сетом.

И теперь я погребен в темном сердце горы.

Вы забыли того, кто боролся с змеей

и исконного врага души

растоптал?

Король Конан лежал в большой спальне с высоким позолоченным потолком и видел сон. Сквозь волнующийся серый туман он слышал слабый, словно донесшийся из незримой дали, зов. Он не понял его, но не мог не откликнуться. С мечом в руке он на ощупь пробирался сквозь туман. С каждым его шагом голос становился все четче, пока он не понял слова, которые ему кричали, — это было его имя.

Туман рассеялся, и он увидел, что идет по широкому темному коридору, казалось, высеченному в массивной скале. Пол и потолок были отполированы, они тускло блестели, а стены были украшены барельефами древних героев и забытых богов. Он вздрогнул, когда увидел призрачные очертания безымянных богов и каким-то образом понял, что уже столетия в этом коридоре не появлялся ни один смертный.

Он подошел к широкой лестнице, высеченной в скале. Стены шахты были покрыты таинственными знаками — древними и ужасными. Ступени были в форме змеи Сета, так что при каждом шаге нога опускалась на змеиный череп.

Однако голос звал его, и наконец он прошел к странному склепу, в котором на саркофаге сидела белобородая фигура, очертания которой, казалось, расплылись. Волосы на голове Конана встали дыбом, он схватился за меч, но фигура заговорила с ним монотонным голосом.

— О, человек, ты узнаешь меня?

— Во имя Крома, нет! — ответил Конан.

Человек, сказал старец, — я — Эпимитреус.

— Но мудрец Эпимитреус мертв уже пятьсот лет! — выдохнул Конан.

— Слушай, сказал тот повелительно. — Брось камень в тихую воду, и пойдут круги, пока волны не достигнут берега. События в неведомом мире докатили свои волны до меня и пробудили от дремоты. Я выбрал тебя, Конан из Киммерии. Великие события и большие дела отметили твой путь. Однако стране грозит несчастье, против которого меч будет бессилен.

— Вы говорите загадками, — сказал Конан. — Покажите мне моего противника, чтобы я мог размозжить ему череп.